Она была приговорена к порочности. Самое страшное, и самое жестокое наказание. Ее могли оставить прежней и казнить – но нет. Ее бросили в грязь и заставили дышать грязью и даже заставили верить, что ничего кроме грязи в этом мире нет. О, сколько раз она пыталась подняться, и каждый раз наступала на что-то скользкое. Так шли день за днем, а после потеряли счет.
Голод сменился тошнотой, а надежда – недобрым, полоумным смехом о том, что сказок не бывает. Что-то в груди ныло тревожной болью, и совсем иногда снились яркие, красочные сны из прошлой жизни.
Она пыталась жить по своим прежним правилам, но однажды ей сказали, что вся пресность жизни – от верности правилам. А мы дадим свободу, мы дадим настоящую жизнь. И она пробовала на вкус эту свободу, а наутро было тошно, и хотелось бежать от себя – перемазанной грязью и внутри и снаружи. Но та, перемазанная, непременно догоняла, и терпеливо объясняла – только я и есть, а ты, глупая, бежишь куда-то. И это звучало правдоподобно, и в эти минуты она ненавидела себя и себя презирала.
Казнь почти состоялась. Она уже перестала видеть яркие сны, ее не хватало на свое время, и при этом она всюду опаздывала.
Когда он пришел, и поверил в нее, она долго и горько смеялась. Нет, красавчик, на этот раз правда за мной – поживешь еще, сам все поймешь. Насторожившийся было палач продолжил точить свой топор. Но что-то в глубине души, то самое, что прежде ныло в груди тревожной болью, вдруг проснулось от векового сна. О, если бы он сейчас вернулся… казалось, она была готова поверить во все. Но, когда он приходил снова, она уже была прежней, и никогда она не возрождалась полностью, и ни разу он не пришел насовсем. Однажды он, разуверившись во всем, скорой дорогой ушел на войну, и тут она поняла вдруг, как сильно его любит. Нет, скорее – как сильно он нужен, и она готова была бежать за ним хоть на край света, чтобы найти там себя. Чистую и прекрасную.
Все решил случай – однажды она встретила человека, который не говорил ей красивых речей, он вообще был немногословен, этот человек. Он был родом из ее прошлой жизни, и он будил в ней давно забытую любовь ко всему, что она утратила. И когда однажды она стала прекрасной и чистой, он улыбнулся с легкой грустью и навсегда ушел из того мира, который построил для нее. Не то, чтобы он любил ее – ему не хотелось быть свидетелем такой казни.